Почему у сельского лесоводства в России точно есть будущее

По примерной оценке, в России сейчас есть около 100-125 миллионов гектаров лесов, растущих на землях сельскохозяйственного назначения, и неиспользуемых сельхозземель, пригодных для лесоводства, в том числе:

● 30-35 млн га заброшенных за последние три-четыре десятилетия сельхозземель, уже заросших сомкнутым молодым лесом;

● 40-45 млн га заброшенных земель, пригодных для леса и лесоводства, и находящихся на разных стадиях зарастания;

● 15-20 млн га бывших колхозных и совхозных (сельских) лесов, "потерявшихся" на разных стадиях перевода в земли лесного фонда;

● 15-25 млн га земель, которые перестали использовать недавно и которые формально пока не заброшены, но уже вряд ли будут использоваться для сельскохозяйственного производства.

Это колоссальный земельный ресурс: 6-7% площади суши Российской Федерации, 10-12% площади лесных и потенциально лесных земель, и 25-30% площади продуктивных лесных и потенциально лесных земель, пригодных для лесоводства. Если бы на всех, или хотя бы на большинстве этих земель велось эффективное лесное хозяйство - это позволило бы создать в масштабах страны целую новую отрасль (сельское лесоводство) с потенциальным вкладом в экономику до 1% ВВП, а в масштабах некоторых крупных регионов Нечерноземья - до 3-5% валового регионального продукта. Кроме вклада в экономику, сельское лесоводство могло бы решить еще немало задач: стать крупным источником рабочих мест и доходов для сельского населения (вторым после сельского хозяйства, а во многих районах Нечерноземья - первым), значительно сократить масштабы лесных и в целом ландшафтных пожаров, снизить засушливость климата и связанные с ней угрозы поселениям и сельскому хозяйству, сделать среду обитания людей более благоприятной и т.д. В дополнение ко всем экономическим и социальным плюсам, сельское лесоводство может принести еще и огромный природоохранный эффект, заместив потоки древесины из сохранившихся лесов высокой природоохранной ценности древесиной, специально выращиваемой на староосвоенных землях.

Однако, действующее законодательство практически запрещает использовать эти земли для лесного хозяйства (лесоводства):

● статья 77 Земельного кодекса РФ не допускает наличие на сельхозземлях лесов (за исключением так называемых "агролесомелиоративных насаждений"), а статья 78 - использование этих земель для лесоводства;

● Положение об особенностях использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения (в редакции постановления Правительства РФ от 8 июня 2022 года № 1043) создает для этой деятельности почти непреодолимые регуляторные барьеры, а наиболее перспективный вид сельского лесоводства (плантационное) запрещает прямо и однозначно;

● статья 6 федерального закона "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения" в сочетании с постановлением Правительства РФ от 18 сентября 2020 года № 1482 позволяет изымать у собственников земельные участки за то, что на них растет лес.

Кроме этих основных, есть еще целый ряд положений законодательства, делающих лесоводство на сельхозземлях в настоящее время невозможным или практически невозможным, усиливающих его фактический запрет.

О том, что этот запрет вреден и опасен, и что заброшенные сельхозземли необходимо вовлекать в лесоводство, постоянно говорят многие эксперты, научные и общественные организации. Однако, ситуация пока никак не меняется, запрет сохраняется вопреки любым доводам - в первую очередь из-за позиции Министерства сельского хозяйства и аграрного комитета Государственной Думы. Может показаться, что запрет этот нерушим и вечен - Минсельхоз силен и влиятелен, любые аргументы в пользу лесоводства разбиваются о мантру про продовольственную безопасность, а без его согласия никакие вопросы, касающиеся сельхозземель, в принципе не решаются. Уже многие люди, пытавшиеся развивать лесоводство на своих собственных землях сельхозназначения в период, когда оно еще было условно-возможным, от этих намерений отказались - или продали свои земли, или (где возможно) перевели участки в другие категории, или просто перестали делать что бы то ни было, связанное с выращиванием лесов. Тех, кто верит в возможности и перспективы сельского лесоводства, с каждым годом остается все меньше.

Но у сельского лесоводства в России точно есть будущее, а запрет на использование сельхозземель для лесного хозяйства точно рано или поздно рухнет, причем во вполне обозримой перспективе. Основных причин несколько.

Во-первых, запрет сельского лесоводства больше всего угрожает именно сельскому хозяйству и продовольственной безопасности. В краткосрочной перспективе это можно не замечать или не понимать, но рано или поздно это станет вполне очевидным. Одна из главных угроз сельскохозяйственному производству в России, особенно растениеводству - это засухи (и в целом иссушение климата и земель, и связанные с ним потери урожаев). Главный способ решения этой проблемы как раз и состоит в развитии лесоводства. Лес - мощнейший естественный испаритель, предотвращающий или смягчающий засухи и обеспечивающий перенос атмосферной влаги во внутриконтинентальные области. Оценочно, повышение лесистости Черноземной зоны и юга Нечерноземья на один процент может снизить среднемноголетние потери урожайности зерновых культур от засух на неорошаемых землях примерно на центнер с гектара в год - это огромный эффект в масштабах всей страны. Засушливость климата и вызванные ею потери урожаев в основных сельскохозяйственных регионах России постепенно нарастают, в том числе в связи с изменением климата. Рано или поздно потери станут такими, что с ними придется делать что-то реальное - а значит, придется от запрета лесоводства перейти к его поддержке и развитию.

Во-вторых, запрет сельского лесоводства - это серьезная проблема для развития сельских территорий в целом, усиливающая мотивацию трудоспособного населения к миграции в города. Развитие лесоводства - это важный способ диверсификации сельской экономики, создания дополнительных форм занятости, дополнительных доходов граждан и сельских поселений, обеспечения домовладений жизненно необходимыми им ресурсами (в том числе дровами, лесоматериалами для строительства и ремонта, пищевыми и недревесными лесными ресурсами и т.д.). Повышение лесистости почти всегда делает окружающую среду более безопасной и благоприятной как для жизни людей, так и для развития некоторых видов экономической деятельности, например - сельского туризма. Развитие лесоводства могло бы предотвратить или замедлить вымирание многих сельских поселений - а его запрет, наоборот, этому вымиранию очень способствует.

В-третьих, запрет сельского лесоводства очень сильно способствует росту пожарной опасности и масштабов ландшафтных пожаров. Заброшенные сельхозземли - это вообще один из самых пожароопасных типов российских земель; доля проходимой огнем площади на них многократно превышает аналогичную долю как на землях лесного фонда, так и на используемых сельхозземлях (например, палов стерни или соломы). Именно с заброшенных сельхозземель в сельские поселения и на объекты инфраструктуры приходит абсолютное большинство (оценочно - более 90%) разрушительных ландшафтных пожаров, в том числе приводящих к уничтожению жилых домов и к гибели людей. Пожары на таких землях чаще других становятся источниками задымления сельских поселений и небольших городов. Запрет лесоводства исключает часто единственную возможность возвращения таких земель в хозяйственный оборот, превращает их в экономические пустоши, в охране которых никто и никак не заинтересован. Кроме того, практика массового отъема земли "за лес" подталкивает правообладателей земельных участков к тому, чтобы избавляться от древесной поросли любыми доступными способами, в том числе выжигая ее вместе с сухой прошлогодней травой.

В-четвертых, в России не так уж много потенциальных новых отраслей или видов деятельности, которые могут добавить к экономике целый процент ВВП, и тем более - несколько процентов ВРП в отдельных регионах Нечерноземной зоны. С течением времени этот потенциальный вклад может даже немного увеличиться, поскольку площади неиспользуемых сельхозземель в обозримом будущем неизбежно будут нарастать (в связи с научно-техническим прогрессом в сельском хозяйстве, ростом урожайности на лучших землх, и с весьма вероятной четвертой аграрной революцией, касающейся прежде всего переработки аграрного сырья в продукты питания). Сокращение нефтегазовых доходов бюджетной системы неизбежно вынудит искать другие дополнительные источники доходов и пути экономического развития, в связи с чем этот потенциальный процент от сельского лесоводства может оказаться очень даже привлекательным. Особенно привлекательным он может стать для некоторых крупных северных регионов - с учетом угасания традиционного экстенсивного лесопользования на землях лесного фонда (из-за исчерпания доступных лесных ресурсов) и все более сильного смещения сельскохозяйственного производства в более южные регионы.

Конечно, все эти перечисленные причины действуют медленно, и сами по себе могут привести к каким-либо положительным изменениям для сельского лесоводства лишь через много лет, а то и через десятилетия. Причинами более быстрых изменений, как это часто бывает, могут стать катастрофические события, очевидно связанные с запретом сельского лесоводства и его последствиями.

К числу наиболее вероятных таких событий относятся:

критические потери урожая в основных сельскохозяйственных районах в особенно засушливый год, осознание явной необходимости что-то делать для защиты важнейших сельхозземель от иссушения;

катастрофические ландшафтные пожары в густонаселенных частях страны, осознание явной необходимости что-то делать для снижения пожарной опасности на больших площадях заброшенных земель.

Сейчас, насколько известно, в Минсельхозе и Минприроды рассматривается альтернативный развитию сельского лесоводства вариант: передать все сельхозземли, неинтересные для сельского хозяйства и заросшие лесом, в состав земель лесного фонда, или обменять их на участки бывших сельхозземель из лесного фонда. Теоретически такой вариант возможен (хотя и очень плох с точки зрения интересов сельского хозяйства и развития сельских территорий), но практически он не исполним. Во-первых, чтобы произвести такую передачу земель или такой обмен, потребовались бы колоссальные масштабы землеустроительных и кадастровых работ - настолько дорогие, что дешевле было бы город на Луне построить. Во-вторых, бывшие сельхозземли, входящие теперь в состав земель лесного фонда (в основном или оленьи пастбища, или бывшие служебные наделы работников лесного хозяйства, или просто участки, отданные когда-то лесхозам для ликвидации земельной чересполосицы) - это в большинстве случаев еще менее подходящие для сельского хозяйства и еще более заросшие земли, чем обычная сельскохозяйственная заброшка. К тому времени, когда вновь появятся мотивы и воля к развитию сельского лесоводства - этот альтернативный вариант, скорее всего, уже будет испробован, отброшен и забыт.